Ровно в шесть часов я услышал, как хлопнули двери. Сначала одна, затем вторая, раздался шелест удаляющихся шагов, эхо перешептываний. Это Лиза и Иван шли по мрачному коридору к лестнице, чтобы потом спуститься в залу. Я был к тому времени обут и одет, оставалось только натянуть куртку. Взял ее под мышки и вышел. Коридор уже не казался таким пугающим. И даже головы убитых животных не вызывали тревогу. Наверно виной тому лучи солнца, которые исподволь проникали в темные закоулки замка и принимали эстафету у сгоревших за ночь свечей.
Я был так рад, что пиджак нашелся, что теперь был безмерно счастлив и находил положительное даже в тех моментах, которые еще вчера пугали. Оставалось только одно обстоятельство, которое не давало мне быть спокойным до конца. Это волки. Их ночные трели разбудили животные рефлексы, заставили беспокоиться и дрожать, и до сих пор жуткий вой стоял в ушах. Погружаясь в эти размышления, я сам не заметил, как спустился вниз и стоял рядом с камином перед Куколкой и Длинным, которые что-то говорили мне. У меня так часто бывает, эта привычка появилась еще с детства: когда мне говорят что-то важное другим, но не мне, я слушаю сквозь уши, задумываюсь о своем. Вот и теперь я прибывал в мечтах и грезил какими-то дурацкими фантазиями и воспоминаниями.
– Ты все понял, Александр? – вопрос Ивана вывел меня из небытия подсознания.
– Конечно, конечно, – ответил я, пытаясь сконцентрироваться на разговоре. – Я внимательно слушаю. Но последний день был насыщен событиями, что я витаю в некотором роде в облаках. Прошу простить.
Мои мысли действительно были далеки от того, что говорил Иван. Меня все еще беспокоили волки. Их воющий лязг звучал в моей голове и перебивал наш разговор.
Я огляделся вокруг: мрачные стены давили, а проклятые волки у камина, как живые ждали, чтобы напасть. Может это они выли этой ночью, шерстяные стражники Влада Цепеша? В таком случае нам троим несдобровать, и рано или поздно одной из ночей они до нас доберутся и с удовольствием сомкнут челюсти на горле, вырвут куски плоти и будут упиваться свежей теплой пахучей кровью. И их не надо оживлять – они уже живые, это их замок, а мы тут не гости, не работники, а еда. В глубине меня что-то шептало, что ночь еще не кончилась, и опасность все еще подстерегает.
– Я говорю, Александр, нам надо быть более острожными. Эти волки… – сказал Иван.
Куколка кивнула Длинному в знак поддержки и задержала взгляд на мне. Она вместе со мной пережила вчерашнюю встречу с волком, но в ее глазах я не улавливал тревоги. Девушка была спокойной, словно вчера мы встретили доброго ежика, а не безжалостного убийцу.
Пока я так думал и опять уходил в свои мысли, Длинный усмехнулся и пробормотал что-то невразумительное. Я не смог разобрать его слова, но его улыбка казалась мне какой-то странной и даже пугающей. Но я решил не углубляться в свои тревоги и не накручивать себя понапрасну. Вместо этого я сосредоточился на том, чтобы быть бдительным и осторожным. Вскоре нас ждет вылазка в подземелье, и нужно быть готовым ко всему.
В глубине души я знал, что слишком много вещей остаётся непонятными, слишком много вопросов остаётся без ответов. Я чувствовал себя запертым в лабиринте собственных мыслей, откуда не было выхода. И тут, словно в ответ на его внутренние сомнения, раздался вой волков. Этот вой был иной, чем прежние, он звучал как предупреждение, как зов к действию. Я почувствовал, как сердце сжимается в груди, а кожа покрывается холодным потом.
Мои мысли прервал Иван, который начал говорить действительно важные вещи. Его монолог вывел меня из ступора.
– Александр, мы пойдем в подземелье, которое является лабиринтом. Но ничего страшного в нем нет, не заблудишься. Карта катакомб давно составлена. На столе – распечатки с моими пометками. Я поставил электронные маячки, устройство по их считыванию будет у каждого свое. Также я сделал пометки бумажными стикерами. На карте есть маркеры, которые соответствуют стикерам. Поэтому чтобы не произошло инцидентов, каждый из нас берет с собой распечатку карты. Также мы берем запас воды, запасные фонарики, батарейки и рации, все в индивидуальных рюкзаках на столе…
– Рации? Но они разве будут работать под толщей земли? – удивился я.
– Это профессиональные рации с большой мощностью. Конечно, связь по ним будет доступна при определенных условиях, но если мы потеряемся, а это маловероятно, то все же связаться сможем, если будем находиться недалеко друг от друга, – пояснил Иван.
Он был в длинной оранжевой куртке ниже колен и в серой вязаной шапке. У меня шапки не было, но зато на моей куртке был капюшон.
– Тоже шапку такую хочу, – сказал я.
– В кладовке есть запас шапок, перчаток и другой одежди. Лиза, ты разве не сказала?
– Я… забыла, – Лиза мило улыбнулась. Она была одета в черные штаны и зеленую длинную куртку с мехом по канту капюшона. Куртка была застегнута на молнию.
– У меня есть капюшон. Могу пойти сегодня без шапки! Какая внизу температура? – я поспешил защитить Лизу перед Иваном.
– Там прохладно, – витиевато ответил Длинный, поводя носом и сверкая круглыми дурацкими очками, в которых он был похож на тощего немца.
Иван хлопнул ладошками, растер их и направился к столу.
– Спасибо за пиджак! – шепнул я Лизе.
– Ты о чем? – удивилась она.
– Ну потерянный пиджак. Я нашел его на стуле в комнате. Разве не ты его принесла?
– Нет! – с удивлением воскликнула она.
– Что нет? – спросил Иван. Он одевал на плечи лямки небольшого рюкзака.
– Вчера я потерял пиджак у замка… За нами гнался волк. А пиджак сегодня оказался на моем стуле. Если не Лиза его принесла, то, значит, ты? – проговорил я, подходя к столу.
Иван пристально посмотрел мне в глаза и ответил:
– Мне Лиза рассказала про ваше приключение. Я теперь на улицу ни ногой. Лиза, хватит шутить. Скажи, что это ты забрала пиджак и покончим с этим, – история явно начинала напрягать Длинного.
– Ну если ты хочешь, то скажу, пожалуйста. Это я принесла твой пиджак, Александр. Все, сказала! Но я не приносила! – чертовка либо играла со мной, либо сам Цепеш притащил мой пиджак, не иначе.
Голос Лизы звучал так убедительно, что мне пришло развести руками и с пафосом произнести:
– Мистика, да и только!
– Ладно, разберемся с пиджаком потом. Надеюсь, все документы на месте? Лиза сказала, что там был паспорт, – зло произнес Иван.
– Да, все на месте, спасибо за заботу. И даже телефон, который не ловит в здешних краях. Дорогу построили, а про телефонные вышки забыли, – меня начал раздражать этот пройдоха, и я хотел дать ему понять это.
– Вход в подземелье за лестницей. Вот твой рюкзак, бери, идем! – сказал Длинный, указав мне на небольшой полупустой серый рюкзак.
Я взял рюкзак, отрыл, демонстративно покопался в нем, увидел там бутылку воды на пол-литра, три энергетических батончика, два больших фонарика, батарейки, какой-то прибор, видимо считыватель электронных маячков, рацию, пачку распечаток с планом на десятке листов формата А4.
– Идем, конечно! – сказал я как можно скромнее.
– Я иду первым. Ты вторым. Лиза замыкает. Это твой первый раз. Так ты не потеряешься. Фонарик можно достать прямо сейчас. Там темно, как в заднице у афроамериканца!
Мне хотелось пошутить, сказав «А ты и там бывал?», но я сдержался. Иван пошел к лестнице, я за ним, пытаясь достать на ходу из рюкзака фонарь. Следом шла Лиза, захватив со стола третий рюкзак.
Иван обогнул лестницу слева, включил фонарик и посветил на старую деревянную дверь, обитую полосками железами. Она была достаточно широкая, но при этом невысокая. Дверь была закрыта на тяжелый засов, который казался довольно надежным. После истории с волками от этого мрачного места можно было ожидать все что угодно. Поэтому хороший засов не помешает и будет служить защитой от чудовищ из подземелий.
Длинный отодвинул задвижку и потянул дверь за кованую ручку на себя. Массивные ржавые петли скрипнули, и дверь поддалась.
– Думаешь, эта дверь удержит Цепеша? – спросила Лиза.
Иван обернулся, и я в тот же миг назло ему включил фонарик, плотный желтый луч ударил ему в лицо, ослепил, я увидел, как Длинный жмурит свои маленькие поросячьи глазки и кривит губы.
«Да и черт с тобой», – подумал я.
Иван скрылся, и я услышал шаги по камню. Зашел внутрь, посветил вниз. Луч выхватил узкую каменную лестницу. Слева и справа были стены, а посмотреть, что там внизу, мешала спина Длинного.
Я пошел следом и начал считать ступени. Считал шепотом.
– Не трудись считать, – крикнул Длинный, и эхо отразило его слова, – восемьдесят шесть ступеней.
«Проклятый, сбил!», – подумал я. Окрик Ивана меня расстроил, по сути он сломал мне удовольствие открытия.
Спускался вниз и чувствовал себя в плену собственных мыслей, которые настойчиво напоминали о возможной опасности. Вой волков все еще звучал в голове, и я не мог избавиться от ощущения, что хищники следят за нами даже здесь, внутри замка.
Иван молча шел впереди, я видел его спину, видимо, он тоже был погружен в свои мысли. О чем он думал? Лиза шла за мной, я слышал шаги ее мягких кроссовок.
Лестница закончилась небольшой площадкой. А дальше был коридор. Я направил фонарик внутрь – лучи пробили толщу тьмы и уперлись метров через десять в поворот.
Воздух внизу был более плотным, словно его пропитывала тяжесть веков. Наши фонарики создавая призрачные тени и все время казалось, что сверху и с боков кто-то лезет. Начинаешь приглядываться, вертишь-крутишь фонарем, и понимаешь, что это тени прошло пришли в настоящее, чтобы вкусить хоть капельку твоей души.
Иван зашел в коридор, я за ним, а Лиза за мной. Коридор повернул налево, затем направо, вскоре начались ответвления, одно, второе третье, Иван выбирал дальнейший путь, как мне казалось, наугад, но я понимал, что он ходил здесь не раз. К тому же перед каждым выбором дальнейшего пути Длинный светил фонариком на таблички, которые были приклеены на уровне его глаз. На них был написан номер. Таким образом, если найти этот номер на картах, которые лежали у нас в рюкзаках, можно было узнать, в какой части катакомб мы сейчас находимся.
Стены коридоров были из темного камня, потолки низкие. Внизу также лежал камень. Кому понадобилось построить этот лабиринт и зачем? Наверно Цепеш приказал сделать его, чтобы в случае опасности сбежать от турок. Уж они бы точно без карты тут потерялись.
Я ощущал, как напряжение нарастает с каждым шагом. Хотя опасность не казалась реальной, я снова ощутил давний страх, который запомнился еще с детства. Откуда он взялся не знаю, а страх такой: боюсь застрять в узкой трубе с прижатыми к груди руками. Как только представляю это, неприятное чувство пробирает до дрожи. Вот сейчас, когда шел по этому лабиринту, я боялся застрять в нем живым без шанса на спасение. Наконец, мы добрались до цели. Одно из ответвлений упиралось в каменную стену, которая была частично разобрана. Раньше это был тупик, а теперь в нем сделали узкий лаз. Камни, выбранные из стены, были аккуратно сложены рядом со стеной.
Иван протиснулся туда первым, я и Лиза пролезли следом. За дверью оказалась комната на двадцать квадратных метров. Низкие потолки почти касались головы Длинного, и он невольно пригибался и сгибал свои тощие ноги в коленях, опасаясь обтереться шапкой о влажный черный потолок.
Посередине комнаты находился каменный склеп высотой мне по пояс. На прямоугольной ложе для мертвеца лежал плоский камень, который был сдвинут так, чтобы в отверстие мог пролезть человек. На камне были выдолблены письмена. Чувствовалось, что склеп несет в себе тайну, невероятный рассказ.
– Я так полагаю, Цепеша тут нет? – спросил я.
– Склеп пустой, мы проверили. Но если ты хочешь в этом убедиться, вперед, – ответила Лиза.
– А надписи, что они означают? – сказал я, наклонившись, чтобы рассмотреть выдолбленные на камне письмена.